Не могу войти на свою страницу. 25.01.19.
Попытка повысить пенсионный возраст высвечивает нечто очень важное в проблеме «я и государство»: я для них или они для меня? Государство от нас откупается как от балласта или государство стремится сделать нашу жизнь лучше, в том числе – обеспечивает счастливую старость?
Поищем ответ…
Государство – это реальная власть в стране, а не формальное признание суверенитета каким-нибудь ООН. Власть – это крупные собственники государствообразующих предприятий, отраслей, а также чиновники, контролирующие деятельность важнейших политических, экономических, идеологических систем и институтов. Их недружное сообщество и есть реальная власть, у которой есть свои цели и задачи. Главная из них – оставаться властью как можно дольше и как можно комфортнее. Все, что власти подвластно, рассматривается с этой точки зрения. Все, что этим целям противоречит или может начать противоречить, должно быть или уничтожено или взято под контроль.
Народ – не власть. И не ее источник, как пишут на разных бумажках, объявляя их сакральной ценностью. Народ неустранимый (пока еще) элемент функционирования властных кланов и госаппарата. Народ должен обеспечить власти достижение ее целей и не должен препятствовать достижению этих целей. Если он начинает препятствовать (бунтовать), его загоняют обратно в стойло имеющимися средствами обмана и принуждения.
( Read more...Collapse )Сергей Белкин
Революция 1917 года как цивилизационный выбор России
Доклад на Международной научной конференции «Великая российская революция 1917г.: экономические предпосылки, интерпретации, последствия», 24-25 октября 2017 г.
Ценностная матрица Российской Империи к началу XX века была существенно повреждена.
- В экономической области шел процесс развития капитализма, ломка феодализма.
- В сфере политической мысли возникли весьма глубокие теории – марксизм, социал-демократия. Они не только описывали ход истории, но и давали рецепты построения более справедливого государственного устройства.
- В сфере практической политики сформировались действенные организации, стремящиеся к решительным действиям по переустройству государства.
- Легитимность монархии ослабевала. Сложность управления огромным развивающимся государством нарастала, а адекватного отклика со стороны системы управления не последовало.
- Против России действовали весьма сильные враги, стремившиеся к ее ослаблению или уничтожению, в том числе и военным путем.
В духовной, – в широком смысле – сфере тоже наблюдалась ломка ценностей:
- Авторитет господствующей церкви снижался, набирал силу нигилизм и безверие.
- В сфере культуры бушевали такие явления как модернизм, взыскующий некоего нового будущего, и «декаданс», то есть упадок. Нарастал отказ от прежних целей, прежней роли и прежнего языка искусства.
- Научная картина мира переживала один из самых драматических периодов своего развития: на смену классической физике пришла современная, ломавшая представления о мироустройстве в целом.
- В музыке набрали силу совершенно непредставимые в XIX веке формы и ранее абсолютно немыслимое эмоциональное содержание.
- В живописи – совсем еще юный импрессионизм сменялся постимпрессионизмом, экспрессионизмом, абстракционизмом.
- В архитектуре пришло время невиданных прежде форм.
- В области морали наблюдался массовый отход от прежних норм поведения.
Собравшись на одном отрезке истории, эти процессы породили крайне неустойчивое состояние общества и государства. Россия вошла в зону абсолютной неустойчивости, для которой характерна возможность драматически больших изменений при даже незначительном воздействии, пережив которые система оказывается в совершенно новом – причем заранее непредсказуемом – качественно ином состоянии.
Революция с точки зрения цивилизационного подхода означает качественный скачок в развитии локальной цивилизации, переход в новое состояние. И этот переход произошел в 1917 году.
С цивилизационной точки зрения это принципиально не так!
Февральская революция, несомненно, несла в себе чрезвычайно существенные черты цивилизационной революции. Ценностная матрица разрушалась: упразднена монархия, сословия, внедрен целый ряд политических свобод и пр. Власть утратила легитимность – причем не только на уровне доверия народа, а на уровне религиозном: помазанник Божий отрекся и был арестован, а в церквях перестали провозглашать «многие лета царствующему дому», заменив объект здравицы на «благоверное Временное правительство».
Февральская революция действительно открыла перед Россией дорогу к продолжению развития капитализма в более благоприятных, с точки зрения капиталистов, условиях. С цивилизационной точки зрения это означало не только слом старой, но и формирование новой ценностной матрицы, в которой главным должны были стать замена общинного, коллективистского мировоззрения большинства населения мировоззрением индивидуалистическим и примат материального над духовным. Размышляя над этими свойствами русского человека, Николай Бердяев писал: «По своим понятиям о собственности русские крестьяне всегда считали неправдой, что дворяне владеют огромными землями. Западные понятия о собственности были чужды русскому народу. Земля Божья, и все трудящиеся, обрабатывающие землю, могут ей пользоваться. Наивный аграрный социализм был присущ русским крестьянам».
Русский народ и прежде всего крестьяне не принимали ни западных представлений о собственности на землю, ни внедрения рыночных отношений вместо общинного уклада. В этом протесте, который лишь усугубился после реформ Столыпина, разрушавших общинный уклад, вполне очевидны цивилизационные основания.
Конфликт был ценностный, но для его разрешения Февральская революция ничего, что хотя бы как-то отвечало умонастроениям народа, предложить не смогла. Именно в силу этого Февральская революция завершилась бесславно, породив не цивилизацию, а мстительный выплеск в виде Белого движения, принесшего гибель миллионам, схватившимся в братоубийственной Гражданской войне. Так что февральский цивилизационный поворот оказался поворотом в никуда, потерей управления после которой машина сверзилась в пропасть.
Более того: та ценностная матрица, которая была заложена сперва в виде политических лозунгов апреля 1917 года, затем в виде первых декретов, потом в виде институтов – Советов, наркоматов, планов развития народного хозяйства, позволила России не погибнуть в гибельных ситуациях первых двух послереволюционных десятилетий.
В 1936 году было заявлено, что «у нас уже осуществлена в основном первая фаза коммунизма, социализм». С этого момента можно говорить о появлении в истории человечества новой цивилизации – советской.
Подчеркну, что Октябрьская революция была, несомненно, именно революцией, а не переворотом: революции классифицируются не по форме мероприятий, а по социально-политическим последствиям.
С цивилизационной точки зрения, это попытка подчинить локальную (русскую) цивилизацию иной – западной – цивилизационной модели, пытающейся стать единственной в глобальном масштабе.
Поскольку русское цивилизационное ядро, основой которого является стремление к справедливости, эмпатия и коллективизм, еще не разрушено, – этот поворот встречает сопротивление среды. Отсюда постоянные сетования нынешних «цивилизаторов» на то, что «народ не тот», что с «этим народом» провести реформы невозможно и т. д. Возможность цивилизационного поворота 90-х стала следствием потери управляемости и ошибочного целеполагания, следствием торжества тщеславия, алчности и эгоизма.
Революция 1917 года как цивилизационный выбор России
Доклад на Международной научной конференции «Великая российская революция 1917г.: экономические предпосылки, интерпретации, последствия», 24-25 октября 2017 г.
1
Рассуждая о революциях 1917 года, я буду опираться на так называемый цивилизационный подход, базисом которого являются ценности. Ценностная матрица – это то, на основе чего и формируется общность, считающая себя (или ее считают) цивилизацией.Ценностная матрица Российской Империи к началу XX века была существенно повреждена.
- В экономической области шел процесс развития капитализма, ломка феодализма.
- В сфере политической мысли возникли весьма глубокие теории – марксизм, социал-демократия. Они не только описывали ход истории, но и давали рецепты построения более справедливого государственного устройства.
- В сфере практической политики сформировались действенные организации, стремящиеся к решительным действиям по переустройству государства.
- Легитимность монархии ослабевала. Сложность управления огромным развивающимся государством нарастала, а адекватного отклика со стороны системы управления не последовало.
- Против России действовали весьма сильные враги, стремившиеся к ее ослаблению или уничтожению, в том числе и военным путем.
В духовной, – в широком смысле – сфере тоже наблюдалась ломка ценностей:
- Авторитет господствующей церкви снижался, набирал силу нигилизм и безверие.
- В сфере культуры бушевали такие явления как модернизм, взыскующий некоего нового будущего, и «декаданс», то есть упадок. Нарастал отказ от прежних целей, прежней роли и прежнего языка искусства.
- Научная картина мира переживала один из самых драматических периодов своего развития: на смену классической физике пришла современная, ломавшая представления о мироустройстве в целом.
- В музыке набрали силу совершенно непредставимые в XIX веке формы и ранее абсолютно немыслимое эмоциональное содержание.
- В живописи – совсем еще юный импрессионизм сменялся постимпрессионизмом, экспрессионизмом, абстракционизмом.
- В архитектуре пришло время невиданных прежде форм.
- В области морали наблюдался массовый отход от прежних норм поведения.
Собравшись на одном отрезке истории, эти процессы породили крайне неустойчивое состояние общества и государства. Россия вошла в зону абсолютной неустойчивости, для которой характерна возможность драматически больших изменений при даже незначительном воздействии, пережив которые система оказывается в совершенно новом – причем заранее непредсказуемом – качественно ином состоянии.
Революция с точки зрения цивилизационного подхода означает качественный скачок в развитии локальной цивилизации, переход в новое состояние. И этот переход произошел в 1917 году.
2
Существует пропагандистский тренд в современной историографии состоящий во внедрении мема «Русская революция 1917 года» – как бы объединяющего события и февраля и октября. Цель этой пропаганды состоит в том, чтобы Февральскую революцию считать как бы «главной и правильной», а то, что произошло в октябре и после, именовать не «Октябрьской революцией», а «переворотом», эдаким зигзагом истории, трагическим маршрутом и заблуждением, которое удалось через семь десятилетий вскрыть и вернуться на «правильную дорогу».С цивилизационной точки зрения это принципиально не так!
Февральская революция, несомненно, несла в себе чрезвычайно существенные черты цивилизационной революции. Ценностная матрица разрушалась: упразднена монархия, сословия, внедрен целый ряд политических свобод и пр. Власть утратила легитимность – причем не только на уровне доверия народа, а на уровне религиозном: помазанник Божий отрекся и был арестован, а в церквях перестали провозглашать «многие лета царствующему дому», заменив объект здравицы на «благоверное Временное правительство».
Февральская революция действительно открыла перед Россией дорогу к продолжению развития капитализма в более благоприятных, с точки зрения капиталистов, условиях. С цивилизационной точки зрения это означало не только слом старой, но и формирование новой ценностной матрицы, в которой главным должны были стать замена общинного, коллективистского мировоззрения большинства населения мировоззрением индивидуалистическим и примат материального над духовным. Размышляя над этими свойствами русского человека, Николай Бердяев писал: «По своим понятиям о собственности русские крестьяне всегда считали неправдой, что дворяне владеют огромными землями. Западные понятия о собственности были чужды русскому народу. Земля Божья, и все трудящиеся, обрабатывающие землю, могут ей пользоваться. Наивный аграрный социализм был присущ русским крестьянам».
Русский народ и прежде всего крестьяне не принимали ни западных представлений о собственности на землю, ни внедрения рыночных отношений вместо общинного уклада. В этом протесте, который лишь усугубился после реформ Столыпина, разрушавших общинный уклад, вполне очевидны цивилизационные основания.
Конфликт был ценностный, но для его разрешения Февральская революция ничего, что хотя бы как-то отвечало умонастроениям народа, предложить не смогла. Именно в силу этого Февральская революция завершилась бесславно, породив не цивилизацию, а мстительный выплеск в виде Белого движения, принесшего гибель миллионам, схватившимся в братоубийственной Гражданской войне. Так что февральский цивилизационный поворот оказался поворотом в никуда, потерей управления после которой машина сверзилась в пропасть.
3
Иного результата достигла Октябрьская революция, потому что она обращалась к ценностным основаниям русского народа. Причем то, что крестьянство может и должно (в союзе с рабочими) стать революционной силой, это уже не марксизм, это – ленинизм. Это – русское творчество, как и Советы. И это – цивилизационное движение, а не одна лишь политическая тактика и стратегия.Более того: та ценностная матрица, которая была заложена сперва в виде политических лозунгов апреля 1917 года, затем в виде первых декретов, потом в виде институтов – Советов, наркоматов, планов развития народного хозяйства, позволила России не погибнуть в гибельных ситуациях первых двух послереволюционных десятилетий.
В 1936 году было заявлено, что «у нас уже осуществлена в основном первая фаза коммунизма, социализм». С этого момента можно говорить о появлении в истории человечества новой цивилизации – советской.
Подчеркну, что Октябрьская революция была, несомненно, именно революцией, а не переворотом: революции классифицируются не по форме мероприятий, а по социально-политическим последствиям.
4
Нескольких слов о последнем цивилизационном повороте, совершенном на рубеже 80-х и 90-х годов прошлого века.С цивилизационной точки зрения, это попытка подчинить локальную (русскую) цивилизацию иной – западной – цивилизационной модели, пытающейся стать единственной в глобальном масштабе.
Поскольку русское цивилизационное ядро, основой которого является стремление к справедливости, эмпатия и коллективизм, еще не разрушено, – этот поворот встречает сопротивление среды. Отсюда постоянные сетования нынешних «цивилизаторов» на то, что «народ не тот», что с «этим народом» провести реформы невозможно и т. д. Возможность цивилизационного поворота 90-х стала следствием потери управляемости и ошибочного целеполагания, следствием торжества тщеславия, алчности и эгоизма.
5
И последнее. Та исключительная сложность, многофакторность, неопределенность, через которую шли и продолжают идти Россия и русский народ, не досталась ни одной другой стране, ни одному другому народу. Лично мне свойственно во всём искать и находить, видеть и чувствовать прежде всего проявления добра, ростки справедливости, порывы и прорывы к развитию. Отношение к истории своей страны определяет очень многое: как на уровне личной жизни «здесь и сейчас», так и в качестве дальнейшего развития общества и государства. Повторю, когда-то мною написанное: вы можете ткать ткань собственной жизни из нитей горести, стыда, мстительности и ошибок, – но тогда в этом и придется жить. Но можно соткать иное полотно: из гордости, побед, добросердечия. Только из этого и образуется ресурс развития личности и народа. Любой период русской истории для меня подтверждает одно: наше предназначение и историческая миссия – поиск справедливого мироустройства. Поиск идет непрямым путем, с неудачами и ошибками, но и с победами, достижениями и радостью. Главное – сохранять и наращивать в себе ресурсы для такого движения вперед, а не лишать себя сил, энергии и творческого потенциала. В связи с моими словами легко вспомнить метафору о пессимистах и оптимистах, о наполовину пустом и наполовину полном стаканах воды. Только я предлагаю наполнить эту метафору важным смыслом: смотреть на происходящее как на динамический процесс и определиться в главном: из стакана воду выливают – тогда он наполовину пуст; или его наполняют? – тогда он наполовину полон и перед нами совершенно иная перспектива.
Очерк к 100-летию Н.И. Белкина
Опубликован в журнале "Русская провинция", номер 1(41), 2002, стр.100-104
Н.И.Белкин, 1940 г
В январе 2002 года исполняется 100 лет со дня рождения Николая Ивановича Белкина - видного ученого-биолога, уроженца Костромского края. Он родился 25 января 1902 года в деревне Молоково, Яхнобольской волости Костромской губернии.
Иван Константинович Белкин - участник Первой мировой войны,
отец Н.И.Белкина. фото 1915 г
Молоково - деревня небольшая. В период своего расцвета в ней насчитывалось до дюжины домов. Среди жителей, кроме Белкиных, в качестве "отцов-основателей" деревни помнились Румянцевы, Жужаковы, Дружинины, а также пришедшие позднее, Доронины и Мёдовы. Дом, в котором прошла почти вся деревенская часть жизни Николая Ивановича, был построен его родителями - Иваном Константиновичем и Анной Матвеевной около 1903-1904 гг. По своему социально-экономическому положению семья была, видимо, середняцкая, ибо имела и лошадь, и корову, и овец. Детей у них родилось семеро, но трое умерли в 1901 году во время эпидемии оспы, это мальчики Павлик, Александр и девочка Павла, а на следующий год родился Николай. Потом родились еще три дочери: Мария, Глафира и Прасковья.
Анна Матвеевна Белкина (урожд.Воронова) и Иван Константинович Белкин.
д.Молоково, 1957 г.
Крестьяне деревни Молоково делали то же что и остальные крестьяне края: пахали, сеяли, косили, жали, сушили, молотили, пряли, ткали, собирали, ловили, ковали, пилили, строгали, носили, копали, строили. В том числе и в форме отхожего промысла, в частности, Иван Константинович ходил строить Санкт-Петербург. Была война - воевали: Иван Константинович воевал в качестве ратника в Первую Империалистическую. Одним из основных заработков крестьян была "пилка тёса", то есть распиловка бревен на доски.
Работая в хозяйстве своего отца, Николай Белкин продолжал оставаться неграмотным, занимаясь крестьянским трудом и отхожим промыслом в качестве плотника и пильщика. В семье грамоту знал один Иван Константинович, постигший ее, служа в армии. Только в 1918 году на курсах ликвидации неграмотности Николай научился читать и писать. Он, однако, оказался таким способным, что, едва научившись читать, был направлен Волостным Исполкомом на курсы "красных учителей" и спустя три месяца уже преподавал грамоту другим.
Грамота и тяга к чтению перевернули всю его жизнь. Не без влияния дочерей местного помещика Кочерина, он направился в Костромской рабфак, в котором "окончил полный курс Рабочего Факультета, находящегося в ведении Отдела Рабочих Факультетов Главпрофобра Н.К.П.Р.С.Ф.С.Р. по биологическому отделению и потому имеет право на поступление в одно из высших учебных заведений вне очереди по разверстке мест, предоставленных Отделу Рабфаков в высших учебных заведениях без всяких дополнительных испытаний", как было записано в справке, выданной в июле 1923 года.
Однако окончить Рабфак оказалось не так-то просто. Вот что впоследствии писал Николай Иванович об этом периоде в своей автобиографии: "Мне становилось понятным, что одного происхождения недостаточно, - нужны знания. Я завидовал начитанным и развитым ученикам рабфака и жадно тянулся за ними. Однако, допустил большую ошибку - с первого курса (через 2 месяца пребывания на рабфаке) перешел на 2-й, чем сократил срок пребывания на рабфаке с 3- до 2-х лет и чем неимоверно увеличил учебную нагрузку.
Рабфак меня переплавил основательно (как Иванушку после купания в кипящих котлах) однако в ВУЗах отсев первых выпусков рабфаковцев продолжался. Мне по-прежнему было очень трудно, и в период первых экзаменов наступил кризис - сомнение в своих силах. Несколько бессонных ночей в нетопленом общежитии, влага в глазах - вот и все, что можно было заметить со стороны; но этого никто не заметил и помощи от окружающих я не получил - просто потому, что стыдился обращаться. Если кто и помог пережить кризис, так это герой романа Степняка-Кравчинского революционер Андрей Кожухов. Кризис миновал, и я взял еще более твердый курс на продолжение образования".
Н.И.Белкин среди рабфаковцев, Иваново-Вознесенск, 1923 г.
Выбор направления дальнейшего образования не был сложным, - крестьянские ценности навсегда связали Николая Белкина с землей, с сельским хозяйством, поэтому после рабфака он переведен в Иваново-Вознесенский политехнический институт на агрономический факультет. Через год факультет закрылся, и Н. И. Белкин с группой студентов был переведен в Омский институт сельского хозяйства и лесоводства.
Вопрос об организации в Западной Сибири высшего сельскохозяйственного учреждения был поставлен еще в 1902 году, однако реализовать эту идею удалось только при Советской власти. В феврале 1918 года Сибирский совет рабочих, крестьянских и казачьих депутатов постановил создать в Омске сельхозинститут. Институту было предоставлено помещение и необходимые средства. Однако, после установления в городе правления Колчака, институт был переселен в подвал и был на грани ликвидации. После восстановления Советской власти в Сибири работа была продолжена, а в мае 1921 года Омский сельхозинститут был переименован в Сибирскую сельскохозяйственную академию. С тех пор, от сокращенного слова "Сибакадемия" утвердилось наименование "Сибака". Первый выпуск специалистов был произведен в 1922 году. В 1924 году "Сибаку" переименовали в Сибирский институт сельского хозяйства и лесоводства.
Н.И.Белкин, Омск, 1926 г.
В Омске Николай Белкин попадает в интересную среду, состоящую из невообразимого смешения осколков Российской империи. (Кстати, еще в Иваново-Вознесенске, высшую математику читал А.Я. Хинчин - известный математик, профессор Московского Университета, автор многих учебников.) На кафедре физики Омского сельхозинститута работал, например, знаменитый физик академик Г.С. Ландсберг, кафедру земледелия возглавлял профессор А.А. Стольгане; на кафедре селекции и семеноводства работал Н.В. Цицин, впоследствии знаменитый генетик, академик; организатор кафедры агрохимии профессор Е.В. Бобко, кафедру почвоведения в 1918 году организовал профессор С.С. Неустроев, а с 1922 по 1963 год ее возглавлял учитель Н.И. Белкина, профессор К.П. Горшенин, впоследствии Лауреат Ленинской премии, член-корреспондент ВАСХНИЛ, Заслуженный деятель науки РСФСР. Гордость кафедры почвоведения - музей с его огромной - 5000 образцов - коллекцией почвенных монолитов, в которой было представлено все разнообразие почв Сибири.
Помимо учебы, Николай Иванович упорно продолжал самообразовываться, читая художественную литературу. Благодаря окружению им были восприняты самые высокие ориентиры классического образования, он активно участвовал в работе литературных и театральных кружков, художественных и музыкальных студий, популярных в студенческой среде тех лет.
В 1926 году произошло событие, определившее дальнейшую жизнь Н.И. Белкина. Будучи студентом 3-го курса он был приглашен профессором Е.В. Бобко на должность технического сотрудника (по теперешнему - лаборант) на кафедру удобрений и специальных культур, которая через 2 года была переименована в кафедру агрохимии.
Н.И.Белкин, в лаборатории, Омск, 1927 г.
"Свободное (в то время) посещение лекций позволило мне совмещать работу с учебой. Однако это же обстоятельство загружало меня еще больше, вынуждая работать день и вечер, а иногда и ночь," - пишет Николай Иванович в автобиографии.
При кафедре была организована агрохимическая лаборатория, построен вегетационный домик. Николай Иванович постепенно втянулся в исследовательскую работу и в 1928 году им была защищена на отлично и опубликована в трудах института дипломная работа.
После окончания института Н.И. Белкин оставлен на кафедре младшим ассистентом и одновременно принят в аспирантуру. Через 3 года аспирантуру закончил, и в 1935 году утвержден ВАКом в ученом звании доцента, а в 1937 году присвоена ученая степень кандидата сельскохозяйственных наук. Приведем фрагмент характеристики, выданной в 1937 году: "Членом профсоюза состоит с 1926 года, членом СНР с 1929г., ВАРНИТСО с 1933 г. Сочувствующий ВКПб с ноября 1934г. Является пропагандистом в кружке текущей политики для технического персонала, обслуживающего учебные корпуса и студенческие общежития".
Исследовательская работа этого периода в основном касалась мелиорации солонцов и солончаков, сильно распространенных в Западной Сибири. Работами была показана возможность коренной мелиорации солонцов гипсованием, серованием, с одновременным применением органических удобрений. Работа "Засоленые почвы Барабья" была использована переселенческим управлением Сибири.
Вот так, менее чем за двадцать лет был пройден путь от неграмотного крестьянского парня до кандидата наук!
Днепропетровский сельхозинститут
Пройдя по конкурсу на должность вновь образованной кафедры агрохимии Днепропетровского сельскохозяйственного института, Н.И. Белкин переезжает на Украину.
Организовав новую кафедру, и обеспечив выполнение учебной программы на самом современном уровне, Н.И. Белкин настолько хорошо проявил себя, как организатор, что спустя два года его назначают заместителем директора института.
В этот период Николай Иванович опубликовал несколько научных работ, посвященным исследованиям "поднятия солевых растворов в почве", "динамики питательных веществ на чеках при совместной культуре риса и карпа", "вопросам о структурообразования в почве" и др. Сохранилось еще одно формальное свидетельство эффективной работы: участие во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1940 года. Это считалось серьезным достижением - пройти конкурсный отбор и стать участником ВСХВ - вспомните, например, кинофильм "Свинарка и пастух"!
Кроме работы жизнь была заполнена непрестанным самосовершенствованием, продолжением образования. В те годы Николаю Ивановичу удалось собрать уникальную по своему составу библиотеку художественной литературы, к сожалению, утраченную во время войны.
Кроме того, особое место в его жизни занимал тогда Дом Ученых. В Днепропетровском Доме Ученых (официальное название Дом Работников Науки и Техники - ДОРНИТ) была и студия рисования, и музыкальная студия, и драматический кружок. Николай Иванович посещал эти кружки и студии. Здесь он развил свои вокальные способности, занимаясь с профессиональным педагогом, в драматическом кружке играл в разных спектаклях, но главным стало то, что здесь он познакомился со своей будущей супругой - Людмилой Павловной Христофоровой.
Л.П.Христофорова (Белкина)
Днепропетровск начали бомбить в первые недели войны. Правительство приняло решение эвакуировать сельхозинститут. Проведя эвакуацию института, Н.И. Белкин в августе 1941 года был назначен Уполномоченным Народного Комиссариата Земледелия СССР по приемке имущества колхозов немцев Поволжья, и прибыл в Саратов.
Из автобиографии: "Наш эшелон приехал в Саратов в конце августа, и как только закончилась разгрузка вагонов, я был приглашен в числе других сотрудников института к заместителю наркома земледелия. На совещании нам объяснили, что мы назначаемся уполномоченными по немецким колхозам в связи с переселением немцев в Сибирь. Немецкие колхозы остаются и будут заселены колхозниками из прифронтовой полосы. На время от выселения немцев, до вселения других колхозников, учреждается система уполномоченных, которые являются полными хозяевами колхоза, отвечают за него, ведут необходимые работы, или консервируют процесс. В распоряжение уполномоченных мобилизуются колхозники близлежащих областей. Разумеется в очень ограниченном количестве.
Наша функция во многом не была ясна, она была совершенно понятна только по своей абсолютной необходимости, хотя и несла в себе огромную ответственность.
Нужно было выезжать тот час же, так как выселение немцев уже началось".
А вот как описывал Николай Иванович этот период в письме к жене:
"Ровно в полдень я сошел с поезда; на станции встретился с районным уполномоченным, на обязанности которого было направлять нас и рабочую силу по колхозам.
Мой колхоз "Ленинский путь" оказался в 6 километрах от станции; рюкзак, где помещались все мои вещи, удобно разместился на моих плечах, транспорт отсутствовал, и я решил пойти пешком.
Дорога была проста: первые 2,5 километра вдоль железной дороги, потом под прямым углом, перпендикулярно железной дороге повернуть налево, через Ґ км повернуть снова под прямым углом направо, держась последнего направления, дойти до речки, на противоположном берегу которой наш колхоз.
Было 5 часов. Августовское солнце казалось непереносимым. Я уходил от него на восток, лучи настигали и жгли шею, руки, спина под рюкзаком горела и уже не казалось, что он сидит удобно. Каштановая почва лежала ровно. Это было когда-то дном моря Хвалынского; горизонт уходил в страшную даль, превращаясь в миражи, или постепенно переходил в сизую, узкую ленту. Поля со всех сторон - они казались безграничными. Людей, и вообще ничего живого не было, даже воздух стоял неподвижно; единственным движением было мое движение. Отдельные участки поля были сжаты. Зерно находилось на токах в больших кучах.
Меня окружала тишина, которую обычно называют звенящей; мне пришла мысль проверить правильность утверждения. Прислушавшись, я точно ощутил звон высокого тона. Как будто тихо-тихо звучали сами слуховые барабанные перепонки. Казалось вся природа была утомлена в бездействии и дремала под устилающими лучами августовского солнца.
Перешел через железнодорожную линию, миновал элеватор, и сразу же вышел в открытое поле. Мягкая от пыли дорога следовала сначала направления железной дороги, а затем поворачивалась влево, под прямым углом, шла по узкому межнику, между подлеском и просом. Головки подсолнечников дремали, опустившись. Желтое море проса также молчало в неподвижности. Подсолнечники сменились пшеницей, затем шла озимь, только что пробравшаяся из под серых комочков земли, и снова пшеница.
Все, что меня окружало, казалось царством Кащея. На пару остались трактора с прицепами, сеялками, часть пшеницы была убрана, кучи зерна на токах, часть находилась в скирдах. Все носило следы труда человека, и все теперь пребывает в обворожительном молчании и неподвижности".
С января 1942 года Н.И. Белкин направлен в качестве инженера-химика на оборонный завод Саратова, а с января 1943 заводская лаборатория переводится в Уфу. Отечественные свечи зажигания, применявшиеся, в частности, в двигателях самолетов, здорово уступали свечам немецким, или американским, - у наших был более короткий срок службы. Лаборатория по заданию правительства разработала керамику свечей, ресурс которых существенно превосходил ресурсы зарубежных аналогов.
В феврале 1944 года Николай Иванович согласно письму Наркомзема и правительственным распоряжениям о возвращении эвакуированных специалистов (особенно в области сельского хозяйства, а также педагогов на места их прежней работы) вернулся в Днепропетровск.
Разумеется, главное, чем приходилось в это время заниматься - восстановление института. Здания были разгромлены, лаборатории уничтожены. Надо было налаживать жизнь, хоть как-то восстанавливать корпуса, воссоздавать учебный процесс, возобновлять исследовательскую работу. В 1946 году Н.И. Белкин, назначенный к тому времени директором, за успешный труд был награжден орденом "Знак почета".
Н.И.Белкин - заместитель директора Ярославского сельхозинститута. 1956 г.
В 1948 году Николай Иванович с семьей переезжает в Ярославль, вступив в должность заместителя директора Ярославского сельхозинститута. Именно здесь, на своих родных землях Николай Иванович начинает большую исследовательскую работу, посвященную важнейшей проблеме - зимостойкости растений. Работа продвигалась успешно, закладывались многолетние опыты, организовывалась и оснащалась лаборатория. В основу работ по зимостойкости растений легли впервые высказанные им идеи, касающиеся биохимии ферментных реакций, выявлено участие в этих процессах элементов питания (азота, фосфора, калия и др., развито учение о закаливании растений. Тем самым было выявлено новое направление в изучении природы зимостойкости растений, в котором по новому раскрывается механизм действия удобрений на зимостойкость растений.
Однако, после ХХ съезда партии, когда страсть к реформаторству вновь охватила наших властителей, в чьих-то головах возникает решение о переводе Ярославского сельхозинститута на Дальний Восток, в Уссурийский край. Не тогда ли и закладывались организационные меры разорения "неперспективного нечерноземья"? Не ехать - нельзя. Н.И. Белкин как заместитель директора института по научной и учебной работе обязан подчиниться приказам. В 1957 году Ярославскй сельхозинститут переезжает - со всем своим хозяйством! - в Ворошилов-Приморский (позднее - Уссурийск), где на пустом месте следует организовать новый сельхозинститут. Приказ по Министерству сельского хозяйства СССР гласит: "Назначить тов. Белкина Николая Ивановича заместителем директора по учебной и научной работе Ворошиловского сельскохозяйственного института".
Семья Н.И.Белкина в период его работы в Уссурийске.
Слева-направо: сын Сергей, сын Павел, супруга Людмила павловна, сын Александр. Фото сделано в Ярославле в 158 году.
1957/1958 учебный год Н.И. Белкин проводит в Уссурийске, а в 1958 году, пройдя по конкурсу, переезжает вместе с семьей в Кишинев, где начинает работать в должности старшего научного сотрудника Отделения агрохимии Почвенного института Молдавского филиала АН СССР. Одновременно он зачислен на пол ставки доцентом кафедры почвоведения в Кишиневском госуниверситете.
Первые два года жизни в Молдавии оказались для Николая Ивановича долгожданной счастливой возможностью позаниматься, наконец, любимым делом - научно-исследовательской работой. В этот период он, наконец-то, не был отвлечен какой-либо административной работой, в стране не было войны, быт налаживался, подрастало трое младших сыновей, а старший - молодой поэт - уехал строить Красноярскую ГЭС. Н.И. Белкин интенсивно работал над оформлением докторской диссертации и над монографией "Зимостойкость растений", которая и вышла из печати в 1960 году.
Обложка монографии Н.И.Белкина "Зимостойкость растений".
В Предисловии сказано: "В настоящей монографии сжато изложено современное состояние вопроса о зимостойкости растений. Обобщение огромного материала, который накопился за последние годы, диктуется необходимостью использовать в практических целях уже вскрытые закономерности и возбудить интерес специалистов различного профиля к дальнейшим исследованиям по этой сложной проблеме. Достаточно развернутое изложение в книге нашли вопросы биохимии зимостойкости и роль удобрений в перезимовке растений. Это объясняется тем, что в монографиях по зимостойкости растений, вышедших несколько лет назад, данным вопросам не было уделено того внимания, которого они заслуживают..."
С 1961 года Н.И. Белкин сосредотачивается только на работе в Госуниверситете, возвращаясь к так им любимой педагогической деятельности.
В январе 1962 года Николаю Ивановичу исполнялось 60 лет. Это событие в Университете отметили очень торжественно, провели юбилейное заседание Ученого Совета, наградили ценными подарками.
В апреле 1963 года Н.И. Белкина назначили деканом биолого-почвенного факультета Кишиневского Госуниверситета, и, в том же месяце он успешно защитил в Ленинградском сельхозинституте диссертационную работу на соискание ученой степени доктора биологических наук, а в ноябре это решение было утверждено ВАКом. На следующий год Николаю Ивановичу присваивают ученое звание профессора и назначают проректором Госуниверситета по научной работе. Одновременно с научной и педагогической деятельностью, Н.И. Белкин проводит колоссальную работу по организации целой сети агрохимлабораторий по всей республике, считая это чрезвычайно важной народнохозяйственной задачей. Кроме того, им разработана и внедрена в практику методика мелиорации солонцов и солончаков.
Н.И.Белкин, проф.Кишиневского госуниверситета, 1966 г.
Этот период жизни оказался для Н.И. Белкина очень насыщенным и интересным. Ему приходилось заниматься широким кругом вопросов, вникать в проблемы физиков, химиков, математиков, историков, филологов и так далее. Шестидесятые годы отличались от предыдущих лет еще и тем, что резко увеличились связи с зарубежными странами. В университете появились иностранные студенты: из Вьетнама, из ГДР. На имя проректора ежедневно приходило множество различных писем из-за рубежа, приезжали иностранные ученые.
На демонстрации, со студентом из Вьетнама Чань Ван Чанем. Кишинев, 1963 г.
Отдавая свои силы и знания молдавской земле, Николай Иванович никогда не забывал о родной Костроме, где оставались его мать и сестры, куда он ежегодно приезжал и привозил своих сыновей, воспитывая и в них любовь к родной русской земле, природе, обычаям...
Научные и педагогические успехи Н.И. Белкина были столь впечатляющими, что Указом Президиума Верховного Совета Молдавской ССР от 27 октября 1967 года ему "За многолетнюю плодотворную научную, педагогическую и общественную деятельность" присвоено звание Заслуженного деятеля науки Молдавской ССР. Со следующего года Николай Иванович сосредотачивается только на научно-педагогической работе, уйдя с административной должности проректора, оставаясь профессором кафедры агрохимии и почвоведения. Он снова почувствовал себя совершенно счастливым, полным сил и творческих планов, искренне радовался тому, что, наконец-то, не загружен никакой административной работой, а занимает "самую лучшую" должность: профессор кафедры.
У него было много аспирантов, которым уделялось все время. Николай Иванович был не просто научным руководителем, он был Учителем. Ученикам он передавал весь свой многообразный опыт, учил их проводить экспериментальные исследования, систематически читать и анализировать научную литературу, вести картотеку, посещать театры знать художественную литературу и т.д. Руководя диссертационной работой, он не только определял тему, содержание и методы исследований: зачастую, он писал за своих аспирантов целые главы, понимая все трудности, стоящие перед деревенским молдавским пареньком, быть может, недостаточно хорошо владеющим русским языком...
Летом 1969 года состоялась поездка в Омск. Там собрались выпускники СИБАКи 1929 года на празднование 40-летия окончания вуза. Было много радостных встреч и воспоминаний, а у Николая Ивановича взяли интервью на местном радио. Вот фрагмент этого разговора:
"Корр.:
- Николай Иванович, а теперь мне бы хотелось, чтобы Вы сказали несколько слов нашим юным радиослушателям, юношам и девушкам, которые собираются в этом году поступить в Омский сельскохозяйственный институт. И об этой профессии, и об институте.
- Я должен сказать, что все профессии, которые связаны с природой, с сельским хозяйством, они профессии очень интересные... И вместе с тем они совпадают с полезностью, с пользой, с необходимостью этих профессий для нашего народного хозяйства. Я быстро, сравнительно, определился, по линии агрохимии, стал агрохимиком. Близко стал изучать почву, растения и удобрения. И, представьте себе, я никогда не раскаивался: уж очень они хорошие! Мы же ходим по земле, земля нас кормит! И вот нам нужно было делать так, чтобы земля давала хорошие урожаи. Эта проблема - повышения почвенного плодородия, повышения урожайности сельскохозяйственных культур, повышения качества продукции сельского хозяйства, - является сейчас проблемой номер один. Этим занимаются, и долго будут заниматься... Очень интересные профессии... Они и здоровые: воздух, природа... Вот кто любит природу, кто любит сельское хозяйство, те, по моему, прежде всего, должны идти по линии специализации агронома, зоотехника, почвоведа, агрохимика и так далее...."
Николай Иванович поразил своих однокашников бодростью, энергией, моложавым видом, творческими планами. Но им не суждено было сбыться: в сентябре 1969 года у Н.И. Белкина произошел обширный инфаркт, а в январе 1970, после повторного инфаркта его не стало.
За свою жизнь Николай Иванович не только подготовил около двух тысяч агрономов, много кандидатов и докторов наук, организовал несколько учебных кафедр и научно-исследовательских лабораторий, написал несколько десятков научных статей, он был прекрасным мужем, братом и отцом, вырастил четырех сыновей, воспитав их настоящими русскими патриотами, оставил о себе добрую память у всех, кто его знал, а его жизнь останется примером того, как костромской "мужик по своей и Божьей воле стал разумен и велик".
Н.И.Белкин с семьёй. Кишинев, 1963 г.
Он был всесторонне одарен и талантлив, как безмерно талантлива породившая его русская земля, продолжающая и поныне рождать могучих богатырей, способных свершить любое дело - был бы спрос!
автор: С.Белкин, 2001 г.
Публикую отклик на статью Михаила Хазина «Кто с какой стороны истории?» //https://khazin.ru/articles/153-geopolitika/41315-kto-s-kakoi-storony-istorii
Важнейший из вопросов задан в первых абзацах: можно ли вообще определить «правильное» движение истории? И тут же подчеркнуто: «очень многое зависит от критерия». Не откладывая надолго Хазин этот критерий предлагает: «ключевым фактором, описывающим цивилизованность общества, является отношение конкретного индивидуума к человечеству в целом».
Стоп! Тут надо еще потоптаться, а Хазин не останавливаясь идет дальше, лишь отметив собственный субъективизм. Субъективизм-то тут как раз достоинство, а не недостаток. Хорош или плох субъективизм, зависит не от степени субъективности, а от того – кто субъект? Пуст он или наполнен и чего он хочет, ради чего говорит и пишет. Верифицирую в этой связи один субъективизм другим: Хазин «не пуст» и цели его благородны. Dixi.
Итак: цивилизованный – не цивилизованный. У этих слов и понятий – богатейший бэкграунд, они «понятны каждому». Это уже давным-давно – бытовая лексика и масскультура, закрепленная в тысячах образов и букетах эмоций. Хазин это знает, чувствует и дает свое определение – что такое цивилизованность общества. Но я не спешу обсуждать это. Я еще раз говорю: стоп! Потому что им произведена замена (не подмена – это слишком резко): вопрос о движении истории и оценке этого движения как правильного или неправильного заменен оценкой движения к цивилизованности и размышлениями о том – что сие означает.
А История знает, что вы тут занимаетесь? Или ну ее «в пим», как говорят сибиряки? Я, однако, хочу еще побыть с Историей, уважительно пиша ее с заглавной буквы. Потому что она в рассуждениях (Обамы) – субъектна. Она существует, куда-то движется и у нее есть как минимум две стороны: правильная и неправильная. А коли это сказано, стало быть, автор высказывания что-то знает о целях Истории. Или нет? Или не задумывался о таких «мелочах»? Похоже, что нет, и Хазин сходу попросил Обаму покинуть наше собрание как существо, лишенное возможности претендовать на независимую и глубокую аналитику. С этим я соглашусь, и буду размышлять вне связи с Обамой. Мне достаточно связи с Хазиным.
Итак, заявлено: История субъектна. У нее имеется цель, существуют пути движения к этой цели, причем пути (или один-единственный путь?) есть «правильные», есть и неправильные. Имеются и критерии, позволяющие один от другого отделить. Хазин вот хочет в качестве этих критериев привлечь понятие «цивилизованности», а я третий раз говорю: «Тпру!». Я не уверен, что История – субъектна, что у нее есть «собственная» цель и карта с маршртами, позволяющая двигаться к этой цели. Мне на подмогу прибегут люди верующие и напомнят, что есть Создатель и у него имеются цели, кои нам неведомы, а пути – неисповедимы. Я их вежливо поблагодарю и скажу: не хотите в наши игры играть – не играйте. Но и нам размышлять не мешайте. Мы свободные, ничем не обремененные празднословные художники. Кому интересно – слушайте, присоединяйтесь. Кому нет – вольному воля. Да и тревожных всё сокрушающих ересей в наших рассуждениях нет, если не исходить из крайне упрощенной догматики.
Резюмируя мое первое замечание, скажу так. Все последующие рассуждения исходят из модели, в которой у движения истории (здесь с маленькой буквы и без акцентирования проблемы – сама она движется, Бог ею управляет или же классовая борьба) есть пути и цели – правильные и неправильные. И спор перейдет к выяснению – что надеть: палевое или лиловое? Приму участие в этом увлекательном разговоре, но отмечу, что у истории может не быть никаких целей. Несомненно иное: цели есть у людей, причем с весьма коротким горизонтом планирования. И не надо думать, что лебедь, рак и щука не способны повозку двигать: еще как потащат! Неведомо каждому из них – куда, это верно. Но с места сдвинут.
Вернемся к тексту. Итак, и Хазин и Обама согласны в том, что имеется выбор: можно надеть палевое, а можно – лиловое. Думается, оба едины в том, что «цивилизованность» – это хорошо, а ее отсутствие – плохо. Критерий цивилизованности «по Хазину»: «общество прививает каждому своему члену понимание того, что все люди имеют право на развитие и дает ему возможность этого развития достигать». В скобках: Обама точно под этим подпишется, зуб даю! Потому что в этих словах Хазина простаки-напростаки описана Америка в понимании её Обамой. Во всяком случае – в ее идеале. А реальность она потому и реальность, что в ней есть несовершенства, от идеала ее отделяющие. Несовершенства эти есть и у них и у нас, о чем ясно говорит Михаил Хазин. А дальше у Хазина идет исторический экскурс, в котором рассказывается о подобных несовершенствах в разные времена и в разных странах. Читать интересно, но если оставаться в рамках более требовательного уровня культуры мышления, следует указать на существенные промахи. В первых, тот идеал, отклонения от которого и есть дистанция, определяющая меру нецивилизованности, автором не описан. Никак вообще. На этот промах накладывается второй: с этим никак не описанным идеалом автор забредает то в одну эпоху, то в другую, то к одним народам, то к другим, нимало не (ну, ладно: недостаточно) заботясь о выяснении их собственных идеалов в рассматриваемые моменты собственной истории.
Но помимо этого есть такой жуткий подводный камень, оставшийся неучтенным в разговорах о «праве на развитие», как вопрос: что есть развитие? Упомянутым спартанцам нужны воины – сильные и ловкие. Развитие общества спартанцев в этой связи, это развитие армии. Поэтому прополка народонаселения на предмет увечности и калечности, дело вполне рациональное, отвечающее тем критериям развития. А элиминирование евреев из германского общества в 30- годы прошлого века – процедура, способствующая гармоничному и здоровому развитию арийского народа. А избавление от недобитков советской эпохи, зараженных коллективизмом и химерой коммунизма и атеизма – мейнстрим социальной технологии перестройки и продолжающихся в России реформ…
Отметив эту группу неточностей, углубимся в текст дальше. И погромче воскликнем, чтобы не создалось ложного ощущения: текст и мысли Хазина – замечательны! Выявление неточностей и несовершенств – удел критиков. Незавидный удел, но этим они и кормятся, для этого их и зовут.
«Цивилизованность», как пишет Хазин, век за веком, эпоха за эпохой, хоть и через пень-колоду, хоть и с попятными движениями, но – росла. Два важных фактора в этом процессе выделяет автор: «Библейские ценности» и «ссудный процент», ростовщичество. Первый фактор он оценивает как позитивный, второй – как негативный. Содружество этих факторов привело к симбиозу в форме протестантской (и ей подобным) этике, закрепившееся в создании системы права, вознесенной выше прежних представлений о справедливости.
Описывая развитие капитализма, Хазин настойчиво отказывает ему в обладании важнейшей цивилизационной ценностью: признании за каждым права на развитие. Это нуждается в уточнении, поскольку именно капитализм и возвел право каждого на развитие в едва ли не высший принцип существования. Другой вопрос: провозгласив и закрепив это право, утвердив базовую систему ценностей, капитализм ввел и свои «правила отбора», то есть этическую систему, согласно которой социальное неравенство закреплялось как естественная норма. Право-то на развитие имеется у всех, а вот возможности это право реализовать – не у всех. И это неустранимое свойство всякого человеческого сообщества – так говорят и думают те либералы, коих Хазин прищучивает при каждом удобном случае. И не мне за них заступаться: поделом им! Хазин безжалостно описывает последствия подмены чувства человеческого сочувствия нормами «закона» на примере взаимоотношений англо-саксов с индейцами. И дело не в несуществующем антиамериканизме Хазина. Хотя, конечно, если бы наезды Хазина оставляли на теле Америки хоть какой-нибудь след, у нас и предмета для разговора давно бы не было: Америка под напором диагнозов Михаила Леонидовича давно бы в пыль превратилась. На деле же тяжело, смертельно больная Америка продолжат переть в свою жуткую будущность не особо чихая и не здоровкаясь со встречными. И нас это устраивает, ибо дает нам объект для наблюдений и размышлений.
В контексте обсуждаемой статьи Хазина и поднятых им ключевых вопросов, судьба Америки либо представляет интерес как некий образец идеального, «правильной стороны истории», либо представляет интерес как пример неудачной судьбы, траектории деградации. До ХХ века судить об этом было затруднительно. Благодаря появлению в человеческой истории «Красного проекта» появилась возможность сравнения, приоткрылась «другая сторона истории». Хазин пишет, что «Красный проект» явил собой попытку «вернуть человечество на “столбовую дорогу” цивилизационного развития, вернув на место запрет на ссудный процент». В то время как проект капиталистический был и остается отклонением от «правильного» пути. Обаме, в общем, указано – где его место в мировой истории без употребления слова «параша».
С эмоциональной стороной оценки Хазина я соглашусь: пиндосы и наша пятая колонна обнаглели и губят всё здоровое. А «Красный», вернее – Советский – проект, по моему мнению есть вершина человеческого развития, высота, оставленная отступившими отрядами. А вот с глубинной сутью, из которой все это по идее проистекает, соглашаться не поспешу. Потому что не знаю: какова оптимальная динамика бесконечных превращений и взаимовлияний разных социумов, стран, народов, цивилизаций… Не знаю – как «должен» (кавычки!) выглядеть фазовый портрет человечества, непрестанно взыскующего ускользающих целей и еще быстрее ускользающих путей к ним ведущих.
Но до чего же приятно обо всем об этом потрепаться! Особенно приятно это делать с Михаилом Хазиным, потому что он «все понимает».
Сергей Белкин
05.06.17
Важнейший из вопросов задан в первых абзацах: можно ли вообще определить «правильное» движение истории? И тут же подчеркнуто: «очень многое зависит от критерия». Не откладывая надолго Хазин этот критерий предлагает: «ключевым фактором, описывающим цивилизованность общества, является отношение конкретного индивидуума к человечеству в целом».
Стоп! Тут надо еще потоптаться, а Хазин не останавливаясь идет дальше, лишь отметив собственный субъективизм. Субъективизм-то тут как раз достоинство, а не недостаток. Хорош или плох субъективизм, зависит не от степени субъективности, а от того – кто субъект? Пуст он или наполнен и чего он хочет, ради чего говорит и пишет. Верифицирую в этой связи один субъективизм другим: Хазин «не пуст» и цели его благородны. Dixi.
Итак: цивилизованный – не цивилизованный. У этих слов и понятий – богатейший бэкграунд, они «понятны каждому». Это уже давным-давно – бытовая лексика и масскультура, закрепленная в тысячах образов и букетах эмоций. Хазин это знает, чувствует и дает свое определение – что такое цивилизованность общества. Но я не спешу обсуждать это. Я еще раз говорю: стоп! Потому что им произведена замена (не подмена – это слишком резко): вопрос о движении истории и оценке этого движения как правильного или неправильного заменен оценкой движения к цивилизованности и размышлениями о том – что сие означает.
А История знает, что вы тут занимаетесь? Или ну ее «в пим», как говорят сибиряки? Я, однако, хочу еще побыть с Историей, уважительно пиша ее с заглавной буквы. Потому что она в рассуждениях (Обамы) – субъектна. Она существует, куда-то движется и у нее есть как минимум две стороны: правильная и неправильная. А коли это сказано, стало быть, автор высказывания что-то знает о целях Истории. Или нет? Или не задумывался о таких «мелочах»? Похоже, что нет, и Хазин сходу попросил Обаму покинуть наше собрание как существо, лишенное возможности претендовать на независимую и глубокую аналитику. С этим я соглашусь, и буду размышлять вне связи с Обамой. Мне достаточно связи с Хазиным.
Итак, заявлено: История субъектна. У нее имеется цель, существуют пути движения к этой цели, причем пути (или один-единственный путь?) есть «правильные», есть и неправильные. Имеются и критерии, позволяющие один от другого отделить. Хазин вот хочет в качестве этих критериев привлечь понятие «цивилизованности», а я третий раз говорю: «Тпру!». Я не уверен, что История – субъектна, что у нее есть «собственная» цель и карта с маршртами, позволяющая двигаться к этой цели. Мне на подмогу прибегут люди верующие и напомнят, что есть Создатель и у него имеются цели, кои нам неведомы, а пути – неисповедимы. Я их вежливо поблагодарю и скажу: не хотите в наши игры играть – не играйте. Но и нам размышлять не мешайте. Мы свободные, ничем не обремененные празднословные художники. Кому интересно – слушайте, присоединяйтесь. Кому нет – вольному воля. Да и тревожных всё сокрушающих ересей в наших рассуждениях нет, если не исходить из крайне упрощенной догматики.
Резюмируя мое первое замечание, скажу так. Все последующие рассуждения исходят из модели, в которой у движения истории (здесь с маленькой буквы и без акцентирования проблемы – сама она движется, Бог ею управляет или же классовая борьба) есть пути и цели – правильные и неправильные. И спор перейдет к выяснению – что надеть: палевое или лиловое? Приму участие в этом увлекательном разговоре, но отмечу, что у истории может не быть никаких целей. Несомненно иное: цели есть у людей, причем с весьма коротким горизонтом планирования. И не надо думать, что лебедь, рак и щука не способны повозку двигать: еще как потащат! Неведомо каждому из них – куда, это верно. Но с места сдвинут.
Вернемся к тексту. Итак, и Хазин и Обама согласны в том, что имеется выбор: можно надеть палевое, а можно – лиловое. Думается, оба едины в том, что «цивилизованность» – это хорошо, а ее отсутствие – плохо. Критерий цивилизованности «по Хазину»: «общество прививает каждому своему члену понимание того, что все люди имеют право на развитие и дает ему возможность этого развития достигать». В скобках: Обама точно под этим подпишется, зуб даю! Потому что в этих словах Хазина простаки-напростаки описана Америка в понимании её Обамой. Во всяком случае – в ее идеале. А реальность она потому и реальность, что в ней есть несовершенства, от идеала ее отделяющие. Несовершенства эти есть и у них и у нас, о чем ясно говорит Михаил Хазин. А дальше у Хазина идет исторический экскурс, в котором рассказывается о подобных несовершенствах в разные времена и в разных странах. Читать интересно, но если оставаться в рамках более требовательного уровня культуры мышления, следует указать на существенные промахи. В первых, тот идеал, отклонения от которого и есть дистанция, определяющая меру нецивилизованности, автором не описан. Никак вообще. На этот промах накладывается второй: с этим никак не описанным идеалом автор забредает то в одну эпоху, то в другую, то к одним народам, то к другим, нимало не (ну, ладно: недостаточно) заботясь о выяснении их собственных идеалов в рассматриваемые моменты собственной истории.
Но помимо этого есть такой жуткий подводный камень, оставшийся неучтенным в разговорах о «праве на развитие», как вопрос: что есть развитие? Упомянутым спартанцам нужны воины – сильные и ловкие. Развитие общества спартанцев в этой связи, это развитие армии. Поэтому прополка народонаселения на предмет увечности и калечности, дело вполне рациональное, отвечающее тем критериям развития. А элиминирование евреев из германского общества в 30- годы прошлого века – процедура, способствующая гармоничному и здоровому развитию арийского народа. А избавление от недобитков советской эпохи, зараженных коллективизмом и химерой коммунизма и атеизма – мейнстрим социальной технологии перестройки и продолжающихся в России реформ…
Отметив эту группу неточностей, углубимся в текст дальше. И погромче воскликнем, чтобы не создалось ложного ощущения: текст и мысли Хазина – замечательны! Выявление неточностей и несовершенств – удел критиков. Незавидный удел, но этим они и кормятся, для этого их и зовут.
«Цивилизованность», как пишет Хазин, век за веком, эпоха за эпохой, хоть и через пень-колоду, хоть и с попятными движениями, но – росла. Два важных фактора в этом процессе выделяет автор: «Библейские ценности» и «ссудный процент», ростовщичество. Первый фактор он оценивает как позитивный, второй – как негативный. Содружество этих факторов привело к симбиозу в форме протестантской (и ей подобным) этике, закрепившееся в создании системы права, вознесенной выше прежних представлений о справедливости.
Описывая развитие капитализма, Хазин настойчиво отказывает ему в обладании важнейшей цивилизационной ценностью: признании за каждым права на развитие. Это нуждается в уточнении, поскольку именно капитализм и возвел право каждого на развитие в едва ли не высший принцип существования. Другой вопрос: провозгласив и закрепив это право, утвердив базовую систему ценностей, капитализм ввел и свои «правила отбора», то есть этическую систему, согласно которой социальное неравенство закреплялось как естественная норма. Право-то на развитие имеется у всех, а вот возможности это право реализовать – не у всех. И это неустранимое свойство всякого человеческого сообщества – так говорят и думают те либералы, коих Хазин прищучивает при каждом удобном случае. И не мне за них заступаться: поделом им! Хазин безжалостно описывает последствия подмены чувства человеческого сочувствия нормами «закона» на примере взаимоотношений англо-саксов с индейцами. И дело не в несуществующем антиамериканизме Хазина. Хотя, конечно, если бы наезды Хазина оставляли на теле Америки хоть какой-нибудь след, у нас и предмета для разговора давно бы не было: Америка под напором диагнозов Михаила Леонидовича давно бы в пыль превратилась. На деле же тяжело, смертельно больная Америка продолжат переть в свою жуткую будущность не особо чихая и не здоровкаясь со встречными. И нас это устраивает, ибо дает нам объект для наблюдений и размышлений.
В контексте обсуждаемой статьи Хазина и поднятых им ключевых вопросов, судьба Америки либо представляет интерес как некий образец идеального, «правильной стороны истории», либо представляет интерес как пример неудачной судьбы, траектории деградации. До ХХ века судить об этом было затруднительно. Благодаря появлению в человеческой истории «Красного проекта» появилась возможность сравнения, приоткрылась «другая сторона истории». Хазин пишет, что «Красный проект» явил собой попытку «вернуть человечество на “столбовую дорогу” цивилизационного развития, вернув на место запрет на ссудный процент». В то время как проект капиталистический был и остается отклонением от «правильного» пути. Обаме, в общем, указано – где его место в мировой истории без употребления слова «параша».
С эмоциональной стороной оценки Хазина я соглашусь: пиндосы и наша пятая колонна обнаглели и губят всё здоровое. А «Красный», вернее – Советский – проект, по моему мнению есть вершина человеческого развития, высота, оставленная отступившими отрядами. А вот с глубинной сутью, из которой все это по идее проистекает, соглашаться не поспешу. Потому что не знаю: какова оптимальная динамика бесконечных превращений и взаимовлияний разных социумов, стран, народов, цивилизаций… Не знаю – как «должен» (кавычки!) выглядеть фазовый портрет человечества, непрестанно взыскующего ускользающих целей и еще быстрее ускользающих путей к ним ведущих.
Но до чего же приятно обо всем об этом потрепаться! Особенно приятно это делать с Михаилом Хазиным, потому что он «все понимает».
Сергей Белкин
05.06.17
Profile
belkin_sergey- belkin_sergey
- Персональный сайт С.Белкина
Syndicate
